Вход
Ещё один пятилетний опыт фиксирования повседневности, останавливающийся почти на вчерашнем дне (если прочесть книгу прямо сейчас). Это не совсем дневник: Маркина интересуют только универсальные образы, поэтому рассказчик постепенно перестаёт отождествляться с автором и становится обезличенным героем общей для всех современности. Реальный мир «Дневника» это череда обстоятельств, радикально меняющих ситуацию, но неспособных повлиять на время, двигающее героя вперёд к неизвестному новому. Движение во времени по общему для читателя и героя прошлому — главная черта книги, она пугает и притягивает. [i]В дневниках Александра Маркина поиск «подлинного» превращается в летопись «дегенеративного мира».[/i] Александр Житенёв [i]Дневники Михаила Кузмина увидели свет спустя годы после его смерти, а Александр Маркин публикует уже третий том дневника, сразу принесшего ему известность у широкой публики. Но когда читаешь его записи, невольно ловишь себя на мысли, что они тоже принадлежат гениальному поэту, который, правда, тщательно скрывает свои стихи от посторонних глаз, а, возможно, и вовсе их уничтожает. И это, пожалуй, единственно верная стратегия поведения русского автора в наши дни: литература в России умерла сто лет назад, осталось только узнать детали и обстоятельства повседневного бытия случайно уцелевших ее творцов.[/i] Маруся Климова [i]Сегодня мы можем убедиться в удивительной прогностической силе маркинских текстов. Его утонченные интроспекции становятся анализом тотальной поднадзорности общества, а ироничная каталогизация фобий и страстей оборачивается критикой позднего путинизма.[/i] Сolta.ru [i]Лимонов и Могутин отдаются неграм, а Маркин — всецело — своему влечению к смерти.[/i] Светлана Минетова
