Хоть тушкой, хоть чучелом

9 июня 1935 года советскими властями был принят закон, устанавливающий смертную казнь за побег через границу. При этом родственники перебежчиков объявлялись преступниками Был старый анекдот: турист задоставал экскурсовода своей простотой. – А вот это кремлевская стена… – А зачем на ней зубцы? – Чтоб сволочь всякая не перелезала!!! – Откуда? - Отсюда!!! Проведению всех великих социальных экспериментов всегда мешала несознательность народа. Это тупое быдло, не понимающее своей пользы, хотело жрать, пить, иметь собственность и безответственно высказываться по разным вопросам. А также норовило отвертеться от почетного права отдавать жизнь за царя, генсека и победу мирового коммунизма. В ослеплении величием державы многие граждане думали, что эмиграцию изобрели большевики. Сначала они вынашивали свои замыслы в Швейцарии, а потом народ (буржуи, интеллигенты, ученые, белогвардейцы, офицеры и т.д.) драпал от них от Харбина до Берлина – во все стороны, где просвет видел. Да нет. За двадцать лет, предшествовавших Первой мировой, из Российской империи эмигрировали почти шесть миллионов человек: украинцев, русских, евреев, поляков. В основном это были крестьяне. Ехали в США, Канаду, Аргентину, Австралию. Надо сказать, что при проклятом царизме выдача загранпаспортов не была полуавтоматической процедурой. Ничего особенно хорошего от выезда своих граждан за границу российские верхи никогда не ждали. Это повелось еще с той поры, когда князь Курбский повел экспедиционный корпус в Польшу. Корпус ушел на запад, и еще долго Иван Грозный слал письма вслед, коря, совестя и уговаривая вернуться. Разбегался народишко при Иване, разбегался при Петре. Безлюдели целые волости. Но только Коммунистическая партия, вдохновитель и организатор всех наших побед, пресекла этот бардак. Впервые в истории страну обнесли колючей проволокой и окружили вооруженной стражей не для того, чтобы препятствовать проникновению чуждых элементов извне, а чтобы свои не разбежались из собственной страны. Государство по принципу зоны. Маршировали строем и пели о счастье. А пограничники стерегли. Чтобы не перелезали отсюда туда.